Репродукция человека и возникновение души в контексте германо-скандинавского политеизма.
Ю.Слеповронский.

Предисловие.
Эта работа посвящена, прежде всего, богословскому осмыслению вопросов, связанных с зачатием,
беременностью, родами, и возникновением человеческой души через призму германо-скандинавского
политеизма.
Откуда приходит человеческая душа? Как и когда она возникает: в момент зачатия или позднее? Если
позднее, то на каких сроках беременности? На эти вопросы существуют ответы практически во всех
мировых религиях, в то время как в германо-скандинавском политеизме (по крайней мере, на
постсоветском пространстве), ответы на них не даны, а сами вопросы, если и поднимались, то никакой
целостной концепции в данном отношении не было сформировано.
С вопросами зачатия и возникновения души тесно связаны и иные вопросы (например, вопрос абортов),
по поводу которых мнения у представителей германо-скандинавского политеизма могут быть
диаметрально противоположными. Соответственно, ответы на вопросы о зачатии и человеческой душе,
могут дать определённую пищу для размышлений о допустимости/недопустимости контрацепции,
искусственного прерывания беременности, экстракорпорального оплодотворения и суррогатного
материнства для германо-скандинавского политеиста.
Целью данной работы не является дать исчерпывающие ответы на вышеозначенные вопросы. Автор
лишь предлагает свою интерпретацию источников по германо-скандинавской мифологии, и отдаёт себе
отчёт в том, что сформированная им концепция является сугубо личным взглядом. Сама работа не
претендует на звание «научной», а многие из высказанных в ней идей, являются гипотезами.
В рамках данной работы автор опирается на идеалистические позиции, то есть исходит из того, что
самосознание и индивидуальность человека являются, прежде всего, не результатом деятельности
нейронов головного мозга, а предсуществуют изначально. Для описания данных явлений автор
периодически использует слово «душа», хотя, в рамках германо-скандинавского политеизма было бы
более верным использовать транслитерацию древнескандинавского слова óðr – «од(р)», традиционно
переводимого как «дух». Тем не менее, словом «дух» также переводится древнескандинавское слово
hugr, которое, по мнению автора, обозначает явление более сложное и комплексное, нежели то, что
можно назвать «душой».
Некоторые материалы данной работы уже публиковались автором ранее в открытом доступе. Некоторые
– в закрытом, для узкого круга лиц. Часть ранее опубликованных материалов была пересмотрена или
дополнена.
Также в данной работе имя скандинавского бога Хёнира автор передаёт как «Хэнир», исходя из более
позднего варианта древнеисл. языка, а имя бога Хеймдалля – как «Хеймдаль» (согласно словарю Клисби
– Вигфуссона).
Отдельные строфы «Старшей Эдды» приведены в переводе автора, выполненного с использованием
материалов с сайта http://norroen.info/. Авторский перевод дан в тех случаях, когда классический
перевод А. Корсуна не передаёт важных для понимания оттенков и смысла строф (как правило, смысла,
имеющего важность в религиозном аспекте).
Содержание:
1. Предварительные материалы: Иггдрасиль и Источник Урд (судьбы).
2. Зачатие и развитие человека в контексте эддических текстов
3. Возникновение человеческой души в контексте эддических текстов, связь с богом Хэниром.
4. Символизм репродуктивного цикла человека в образах Иггдрассиля и Источника Урд.
5. Дополнительные вопросы (аборты, ЭКО, суррогатное материнство).
6. Дополнительные материалы.
1. Предварительные материалы: Иггдрасиль и Источник Урд (судьбы).
Прежде, чем в рамках данной работы мы подойдём к её основной теме, нам предстоит совершить
экскурс в то место, которое, как будет показано далее, непосредственно связано с возникновением
жизни человека. Экскурс к подножью мирового древа – Иггдрасиля, возле которого также находится
Источник Урд (судьбы).
Связь этого места с возникновением человеческой жизни, на первый взгляд, может показаться неявной
или даже косвенной. Тем не менее, с её началом тесно связано понятие судьбы, а судьбой в германоскандинавской мифологии управляют норны, которые находятся у подножья мирового древа.
Прежде всего, начнём с рассмотрения вопроса, без которого невозможно двигаться к заявленной теме:
сколько источников находится у подножья Иггдрасиля? Вопреки «традиционной» картине, которую
предлагает Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде», где утверждает наличие трёх источников (по одному
под каждым из корней мирового древа), я (автор) отталкиваюсь от утверждения о том, что источник –
один. Источник Урд (судьбы), который также является и Источником Мимира, а также носит название
Хвергельмир.
Согласно «Младшей Эдде» три корня Иггдрасиля расходятся на три направления, под каждым из которых
- по одному источнику. У богов - источник Урд, у йотунов - источник Мимира, в Нифльхейме - источник
Хвергельмир.
Вот как об этом пишет Снорри:
«Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень — у асов, другой — у
инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму, и под этим
корнем — поток Кипящий Котел, и снизу подгрызает этот корень дракон Нидхёгг. А под тем корнем, что
протянулся к инеистым великанам, — источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. <...>
Под тем корнем ясеня, что на небе, течёт источник, почитаемый за самый священный, имя ему Урд».
В этом описании Снорри пользуется старшеэддическим материалом – «Речами Гримнира». Но здесь он
произвольно меняет «людей» на «богов», а «Хель» на «Нифльхейм». Смотрим оригинал (пер. Корсуна):
Þríar rætr
standa á þría vega
undan aski Yggdrasils;
Hel býr und einni,
annarri hrímþursar,
þriðju mennskir menn.
Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасиль:
Хель под одним,
под другим исполины
и люди под третьим.
В который раз вспомним о том, что Снорри писал свою «Младшую Эдду» спустя два века после
христианизации Исландии, что заставляет рассматривать его работу с большой долей критики.
Определённо, Снорри были известны какие-то мифологические песни, которые не дошли до нас, и
известны только в его пересказе, но это совершенно не означает, что всё, что написано Снорри -
действительно то, во что верили скандинавы до христианизации. Соответственно, у нас нет гарантий того,
что Снорри можно полностью и безоговорочно доверять. Ввиду этого необходимо коснуться ещё одного
вопроса, который важен для нижеследующего материала: вопроса существования Нифльхейма.
Нифльхейм (в котором, согласно Снорри, находится один из источников) упоминается только в одной
песни, которую относят к «Старшей Эдде»: в «Предваряющей песни или Вороновой ворожбе Одина»,
которая по данным лингвистического анализа была написана в 14 в. При этом, данная песнь отсутствует в
основных манускриптах, содержащих «Старшую Эдду». Знал ли Снорри что-то о Нифльхейме из
неизвестных нам источников – мы не знаем. Знал ли автор «Предваряющей песни» о Нифльхейме
независимо от Снорри или же позаимствовал название у него – этого мы также не знаем. Так или иначе,
но «Старшая Эдда» не знает названия «Нифльхейм» (как и «Мусспельсхейм»). В «Речах Вафтруднира»
упоминается только Нифльхель (пер. Корсуна):
О тайнах великих
богов и турсов
поведал я правду:
все девять миров
до дна прошел
и Нифльхель увидел,
куда смерть уводит...
Данная неоднозначность заставляет критически отнестись к словам Снорри о том, что «в середине его
(Нифльхейма – прим. авт.) есть поток, что зовётся Кипящий Котел (Хвергельмир – прим. авт.)». Замечу, что
в оригинале употреблено слово bruðr (или brunnr) –«источник, ключ, колодец».
В «Старшей Эдде» Хвергельмир упоминается лишь один раз, в «Речах Гримнира» (пер. Корсуна):
Эйктюрнир олень,
на Вальгалле стоя,
ест Лерад листву;
в Хвергельмир падает
влага с рогов —
всех рек то истоки...
Эта краткая строфа даёт наглядное понимание того, что перед нами модель мироустройства в которой и
олень Эйктюрнир, и Вальхалла, и Хвергельмир должны находиться на одной «вертикали». Хвергельмир
должен находиться на одной «прямой» с оленем, если влага с его рогов падает в него.
Кроме того, если мы вслед за Снорри допустим, что Хвергельмир находится в Нифльхейме
(существование которого сомнительно), то получим вертикаль «Эйктюрнир/Вальхалла/Асгард –
Нифльхейм/Хвергельмир». То есть, Асгард и Вальхалла должны находиться над Нифльхеймом, но это
противоречит словам самого же Снорри, который помещает жилище богов «в середине мира».
Теперь предстоит сделать небольшое вынужденное отступление о вышеупомянутом дереве Лерад.
Дерево Лерад, по мнению некоторых исследователей (см., например, работы Джона Линдоу (John
Lindow)), ассоциируется с Иггдрасилем, с чем сложно не согласиться. Сравним вышеприведённую строфу
со следующей (пер. Корсуна):
Не ведают люди,
какие невзгоды
у ясеня Иггдрасиль:
корни ест Нидхёгг,
макушку — олень,
ствол гибнет от гнили.
Строка о том, что «макушку гложет олень» может относиться к уже упомянутому Эйктюрниру, в
противовес четырём другим оленям, которые «гложут побеги» не на крыше Вальхаллы, а на каком-то
ином уровне мироздания (пер. Корсуна):
И четыре оленя,
рога запрокинув,
гложут побеги:
Даин и Двалин,
Дунейр и Дуратрор...
Примечательно, что эту и ещё одну строфу Снорри использует, чтобы обосновать представление о том,
что в Хвергельмире находится Нидхёгг, когда пишет:
«И нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котел (Хвергельмир – прим. авт.) вместе с Нидхёггом».
Цитируя строфы, Снорри пишет «так здесь об этом сказано», и, помимо упомянутой строфы, приводит
ещё одну (пер. Корсуна):
Глупцу не понять,
сколько ползает змей
под ясенем Иггдрасиль:
Гоин и Моин —
Граввитнира дети, —
Грабак и Граввёллуд,
Офнир и Свафнир, —
они постоянно
ясень грызут.
Но, как мы видим, здесь нет ничего, что подтверждало бы слова Снорри о том, что и Нидхёгг, и эти змеи
находятся в Хвергельмире. Из приведённых строф это никак не следует. Снорри выстраивает какую-то
свою картину, отличную от старшеэддической или, проще говоря, фантазирует.
Теперь перейдём к «источнику Мимира».
Упоминается он в «Старшей Эдде» тоже лишь один раз, в «Прорицании вёльвы» (пер. Корсуна):
Знаю я, Один,
где глаз твой спрятан:
скрыт он в источнике
славном Мимира...
То же самое вёльва говорит и о «слухе» Хеймдалля, который, как предполагается, сокрыт там же (пер.
Корсуна):
Знает она,
что Хеймдалля слух
спрятан под древом,
до неба встающим;
видит, что мутный
течёт водопад
с залога Владыки, —
довольно ли вам этого?
Посмотрим оригинал этой строфы:
Veit hon Heimdallar
hljóð um fólgit
undir heiðvönum
helgum baðmi;
á sér hon ausask
aurgum forsi
af veði Valföðrs.
Vituð ér enn eða hvat?
Мы видим здесь строки «á sér hon ausask aurgum forsi» – «видит, что мутный течёт водопад». Более верно
переводить, конечно же, иначе: «реку видит она, брызгающуюся мутным водопадом».
Стоит учитывать, что прилагательное aurigr (от которого – aurgum) родственно слово aurr, толкование
которого весьма неоднозначно: «глина, грязь, влажная почва, песок, галька». Тем не менее, для aurigr
словари дают значение «глинистый» или «мутный».
Но вернёмся к Источнику Мимира. Ранее здесь же, в «Прорицании вёльвы» есть строфы, которые в
описании Иггдрасиля дают похожую картину (пер. Корсуна):
Ясень я знаю
по имени Иггдрасиль,
древо, омытое
влагою мутной...
Ask veit ek standa,
heitir Yggdrasill,
hár baðmr, ausinn
hvíta auri...
Опять же, точный перевод несколько иной: «высокое древо, обрызганное/окроплённое белой
глиной/жижей/грязью». Сложности возникают как с уже упомянутым словом aurr (от него падежная
форма auri), так и с глаголом ausa, который можно перевести не только как «кропить, окроплять,
брызгать», но и «посыпать, осыпать». Но если учитывать контекст и строфы, где вёльва говорит о
«мутном/грязном/глинистом потоке», то, видимо, Иггдрасиль, всё же, окроплён некой мутной водой или
взвесью, которую образует некая субстанция белого цвета.
И далее в той же самой строфе сказано (пер. Корсуна):
...þaðan koma döggvar
þærs í dala falla;
stendr æ yfir grœnn
Urðar brunni.
...росы с него
на долы нисходят;
над источником Урд
зеленеет он вечно.
«Росы нисходят» с Иггдрасиля так же, как и с рогов оленя Эйктюрнира. Соответственно, перед нами снова
вертикальная модель, в которой под древом оказывается источник, как и в «Речах Гримнира».
Получается, что Источник Мимира и Источник Урд (судьбы) это один и тот же источник, из которого, если
верить Снорри, норны берут воду и белую «грязь/глину», чтобы окроплять Иггдрасиль:
«И рассказывают, что норны, живущие у источника Урд, каждый день черпают из него воду вместе с той
грязью, что покрывает его берега, и поливают ясень, чтоб не засохли и не зачахли его ветви».
Сам по себе Источник Урд (судьбы) упоминается в «Старшей Эдде» дважды: в уже приведённой строфе
«Прорицания вёльвы» и в одной из строф «Речей Высокого» (пер. Корсуна):
Пора мне с престола
тула поведать
у источника Урд;
смотрел я в молчанье,
смотрел я в раздумье,
слушал слова я;
говорили о рунах,
давали советы
у дома Высокого,
в доме Высокого
так толковали...
Из этой строфы следует, что возле Источника Урд (судьбы) находится некий «престол тула». Перевод
древнеисл. слова þulr («тул») весьма непрост: чаще всего его значение передаётся как «сказитель,
мудрец, бард». В целом же, видимо, оно обозначало человека, который собирал, запоминал и изустно
передавал мифологические песни, знания и т. п. Родственные слова: þula – «перечень» (как правило –
перечень имён мифологических персонажей), þylja – «зачитывать, декламировать».
Деятельность тула, связанная с запоминанием и воспроизведением мифологического материала,
сказаний, песен и т. п. говорит о том, что он должен обладать хорошей памятью, чтобы выполнять эти
функции. С памятью же, как мы помним, связан и Источник Мимира: имя «Мимир» этимологически
возводится к корням со значением «память». Таким образом, мы снова приходим к тому, что Источник
Урд, возле которого стоит «престол тула», скорее всего, является и Источником Мимира.
Что имеем в итоге? Имеем то, что картина, которую описывает Снорри, достаточно сомнительна. В
вертикальной модели мироздания, которую можно проследить по строфам старшеэддических песен, не
остаётся места для трёх источников под каждым из корней Иггдрасиля. В противовес этому куда более
логичной выглядит гипотеза иного рода: «Источник Урд (судьбы)», «Источник Мимира», «Хвергельмир» -
это один источник, расположенный в наиболее священном месте – центре мироздания, находящемся у
подножья Иггдрасиля. Туда, согласно «Речам Гримнира» каждый день съезжаются боги на суд. Там
норны свивают нити судеб богам и людям. И логично, что только там может находиться «исток всех рек» -
в источнике, куда падает влага со всего Иггдрасиля. Это – сакральный центр мироздания, откуда всё
«вытекает», и куда всё «стекается». Соответственно, только там Один мог оставить свой глаз, чтобы
«видеть» им всё, что возможно увидеть в таком месте. Это и источник памяти обо всём, что уже
происходило, и источник, в котором, гипотетически, можно увидеть вероятное грядущее.
Но вернёмся к подножью Иггдрасиля.
Итак, там расположен Источник Урд (судьбы), и некий чертог, принадлежащий норнам – богиням,
определяющим некоторые аспекты судьбы человека. В «Прорицании вёльвы» об этом говорится так (пер.
авт.):
Þaðan koma meyjar
margs vitandi
þrjár, ór þeim sal
er und þolli stendr;
Urð hétu eina,
aðra Verðandi,
skáru á skíði,
Skuld ina þriðju;
þær lög lögðu,
þær líf kuru
alda börnum,
örlög seggja.
Оттуда идут девы
много знающие
три, из того чертога,
что под древом стоит.
Урд звалась одна,
другая Верданди,
резали на досках,
Скульд – это третья.
Они законы устанавливали,
они жизни выбирали,
издревле рождённым
судьбу возглашают.
Также в «Речах Гримнира» говорится о том, что подножье Иггдрасиля является местом, где боги вершат
свой каждодневный суд (пер. Корсуна.):
Кермт и Эрмт
и Керлауг обе
Тор вброд переходит
в те дни, когда асы
вершат правосудье
у ясеня Иггдрасиль;
в ту пору священные
воды кипят,
пламенеет мост асов.
Гюллир и Глад,
Глер и Скейдбримир,
Синир и Сильвринтопп,
Фальхофнир, Гисль,
Гулльтопп и Леттфети —
те кони носят
асов на суд,
что вершится под сенью
ясеня Иггдрасиль.
И далее (пер. Корсуна):
Дерево лучшее —
ясень Иггдрасиль…
О том же самом говорит и Снорри в «Младшей Эдде»:
«Тогда спросил Ганглери: «Где собираются боги или где главное их святилище?»
Высокий ответил: «Оно у ясеня Иггдрасиль, там всякий день вершат боги свой суд».
Тогда сказал Ганглери: «Что можно сказать о том месте?»
Равновысокий отвечает: «Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простёрты над
миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни».
Исследователи германо-скандинавской мифологии единодушны в том, что именно Иггдрасиль является
тем деревом, на котором Один совершил ритуальное самоповешение ради обретения рун (или
буквально: «тайн»). Строфы, описывающие этот эпизод, содержатся в «Речах Высокого» (пер. Корсуна):
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Итак, у Иггдрасиля находится священное для богов место (святилище), возле которого они вершат свой
суд. Как следует из «Речей Гримнира», боги съезжаются туда по мосту Биврёст, который, якобы, охраняет
бог Хеймдаль. Но стоит учесть, что Хеймдаль, может охранять и не сам мост, а непосредственно
Иггдрасиль. На это может указывать строфа 48 из «Перебранки Локи», где Локи, пытаясь уязвить
Хеймдаля, говорит ему, что он стоит «с мокрой спиной». В оригинале – «aurgu baki» - «с
грязной/глинистой спиной». «Грязный/глинистый» - aurigr - от слова aurr, о котором уже шла речь. Таким
образом, сзади Хеймдаль может быть покрыт той самой священной hvítr aurr (белой
глиной/грязью/жижей), попадающей на него из Источника Урд (судьбы), к которому он стоит спиной,
следя за Биврёстом, ведущим к святилищу. Вероятно, что именно из-за этого сам Хеймдаль и назван
«белым асом».
На вышеупомянутую священность Иггдрасиля и его окрестностей может указывать и упоминание о «роще
Ходдмимира» (Hoddmímis holt), содержащееся в «Речах Вафтруднира» (пер. Корсуна):
[Один] сказал:
«Много я странствовал,
много беседовал
с благими богами;
кто будет жить
после конца
зимы великанов?»
[Вафтруднир] сказал:
«Спрячется Лив
и Ливтрасир с нею
в роще Ходдмимир;
будут питаться
росой по утрам
и людей породят»
Имя «Ходдмимир» происходит от слов hodd – «накопления, запасы, клады» и Mímir – «Мимир», уже
упоминавшееся имя великана. Процесс накопления, хранения запасов вновь отсылает нас к связи
Мимира с памятью, и к источнику, названному его именем. Также его именем названо древо,
упоминающееся в «Речах Многомудрого» (пер. Гимранова):
Виндкальд сказал:
«Фьёльсвинн, ответь,
я слышал ты знаешь
и желаю узнать я:
древо как называют,
что ветви пустило
чрез все миры?»
Фьёльсвинн сказал:
«Мимамейд зовут,
не знает никто,
чьи глубже корни;
никто не знает,
что дерево сгубит,
не сгубят ни пламя, ни сталь».
Древо Мимамейд, «ветви пустило через все миры», и его корни самые глубокие. Эти упоминания вновь
отсылают нас к похожим пассажам из других старшеэддических песен, позволяющих заключить, что
Мимамейд – это то же самое, что и Иггдрасиль. «Речи Высокого» (пер. Корсуна):
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Последние строки этой строфы в оригинале:
…er manngi veit
hvers af rótum renn.
Сравним с оригиналом строк из «Речей Многомудрого»:
…en þat manngi veit,
af hverjum rótum renn.
Смысл в обоих случаях примерно одинаков: «никто не знает, куда тянутся его корни».
В совокупности мы видим, что Иггдрасиль/Мимамейд/Лерад – это один и тот же объект: дерево, которое
«не сгубят ни пламя, ни сталь». Дерево, находящееся в «роще Ходдмимира», где укроется человеческая
пара, которая выживет после Рагнарёка, питаясь по утрам росой (о росе, нисходящей с ветвей Иггдрасиля
уже упоминалось в «Прорицании вёльвы»). Роса эта, по всей видимости, также имеет питательные,
животворные свойства, что лишний раз указывает на священность как Иггдрасиля, так и того места, где он
расположен.
2. Зачатие и развитие человека в контексте эддических текстов.
Согласно «Старшей Эдде», человек не был сотворён богами с нуля, но был «досотворён» до собственно
человеческого облика. Сегодня, благодаря научным данным, мы имеем ясную картину возникновения
человека, как вида, а также как нового существа внутри материнской утробы. И в рамках данной части
работы я постараюсь показать, что старшеэддический материал говорит, скорее, о втором, а не о первом.
В «Прорицании вёльвы» об этом говорится так:
Önd þau ne áttu,
óð þau ne höfðu,
lá né læti
né litu góða;
önd gaf Óðinn,
óð gaf Hœnir,
lá gaf Lóðurr
ok litu góða.
Я постарался самостоятельно перевести этот отрывок, опираясь на словарь Клисби – Вигфуссона:
Дыхания они не имели,
разума/сознания/духа они не имели,
(ни) волос, ни способности говорить,
ни облика богов;
дыхание дал Один,
разум/сознание/дух дал Хэнир,
волосы дал Лодур
и облик божеств.
Слово lá является одним из хейти волос, согласно «Младшей Эдде». Если, согласно некоторым гипотезам,
соотносить Лодура с Локи (на это указывает, например, цикл исландских рим «Lokrur»), то есть
вероятность, что он дал людям волосы, отрезанные у богини Сив. Имена Локи и Лодур могут возводиться
к словам, связанным с волосами. Например, этимология имени Лодур (Lóðurr) может быть произведена
от слова loð, которое видимо, лежит в основе слова loðinn и имеет значение «мохнатый, густой». Причём,
это слово используется для характеристики густоты шерсти овец, лугов, пшеницы, травы.
Стоит вспомнить о многочисленных находках гребней в скандинавских захоронениях. По ряду
исторических источников можно сделать вывод, что скандинавы ухаживали за волосами, отбеливали их,
расчёсывали бороды, красили хной и басмой. То есть, не вызывает сомнения тот факт, что волосам
придавалось большое значение, а потому их упоминание в ряде признаков того, что делает человека
человеком, вполне ожидаемо.
Слово læti я перевожу как «способность говорить». По словарю Клисби – Вигфуссона: «manner, also
including sound». Вряд ли применительно к недосотворённым людям можно говорить о «манере речи»,
поскольку самой речи у них не было. К тому же речь – то, чему необходимо научить, а манера речи – то,
что человек приобретает с взрослением, а не имеет изначально. Это логично вписывается в текст «Эдды»:
никто из богов не даёт этого дара людям, хотя сказано о его отсутствии у них.
Слова litu góða я перевёл как «облик божеств». По словарю Клисби – Вигфуссона одно из значений слова
litr (litu - вин. п.) - countenance, complexion – «лицо, выражение лица, состояние лица». Другое значение –
«цвет, окраска». Перевод, в данном случае, должен быть «хороший цвет лица». Но дело в том, что в
оригинальных манускриптах вместо слова góða могло быть написано goða – здесь разница в долготе
фонемы «о», которая в манускриптах не обозначалась. А goða - это не прилагательное «хороший», а род.
п. мн. ч. от слова goð – «божество», то есть «божеств».
При этом в древнеисл. существует устойчивое выражение: skipta litum ok látum - to change shape and
manners. Здесь litum переведено как «облик» (shape). Получается, что перевод «облик божеств» также
имеет право на существование.
Нельзя не сказать о том, что в самой мифологеме возникновения первых людей отражены представления
об участии представителей обоих полов. Традиционной для исследователей германо-скандинавской
мифологии является версия, согласно которой три аса – Один, Хэнир и Лодур – шли по берегу моря,
нашли два куска дерева, и сделали из них людей. Однако, такое представление содержится лишь в
«Младшей Эдде» Снорри Стурлусона, в то время как «Старшая Эдда» даёт совсем иную картину.
Вот как представлено возникновение людей в «Прорицании вёльвы» (пер. Корсуна):
И трое пришло
из этого рода
асов благих
и могучих к морю,
бессильных увидели
на берегу
Аска и Эмблу,
судьбы не имевших.
Оригинал этой строфы известен по двум манускриптам: Hauksbók (AM 371 4to, AM 544 4to, AM 675 4to) и
Codex Regius (GKS 2365 4º). И в обоих манускриптах первая строка выглядит как «Unz þrjár kvámu» - «Пока
не пришли три», причём слово þrjár является числительным женского рода, то есть не может относиться к
асам. Более того: в Hauksbók и вторая строка выглядит иначе (пер. авт.):
Unz þrjár kvámu
þursa brúðir…
Пока не пришли три
турсов невесты…
Считается, что первая строка является ошибкой переписчика, поскольку похожий мотив присутствует и в
других строфах «Прорицания вёльвы». Тем не менее, выглядит крайне странным, что эта ошибка
повторяется в обоих манускриптах. Поскольку версии «Прорицания вёльвы» в них значительно
отличаются друг от друга, то они, видимо, были записаны из уст разных людей или списаны с разных
предшествующих источников, а это может свидетельствовать о том, что первая строка со словом «три» в
женском роде является не ошибкой, а была таковой изначально.
Также необходимо помнить о том, что Аск и Эмбла оказываются уже названными, имеющими имена до
того, как Лодур придаст им «облик богов». Аск и Эмбла уже предсуществуют до этого момента, и асы
находят их, как уже существующих. Т. е. версия о том, что боги самостоятельно сделали первых людей из
кусков дерева «с нуля», оказывается несостоятельной. Учитывая же странности с первыми двумя
строками, о которых сказано выше, складывается впечатление, что Аск и Эмбла могли быть подброшены
к дому асов теми самыми тремя «невестами турсов». Они же вполне могут оказаться никем иными, как
норнами.
Гипотеза о том, что норны могли принять участие в сотворении людей, хорошо вписывается в протекание
естественных биологических процессов: для возникновения нового человека нужны половые клетки
обоих полов. В рамках высказанной гипотезы в сотворении людей принимают участие два начала:
мужское, в виде трёх богов – Одина, Хэнира и Лодура, и женское – в виде трёх норн.
Итак, человек становится человеком лишь тогда, когда обладает рядом признаков, которые считаются
дарованными богами:
- дыхание,
- разум/сознание,
- волосы
- облик богов.
Если посмотреть на это с точки зрения биологии и сопоставить с развитием человека внутри материнской
утробы, то можно говорить не о признаках как таковых, но о потенциальной возможности обладать ими.
То есть речь о следующем:
- формирование дыхательной системы,
- формирование нервной системы,
- появление волос,
- завершённая форма тела, в которой узнаётся человеческое существо.
Далее я привожу данные о развитии человеческого плода, взятые из книги «Гистология, эмбриология,
цитология: учебник», авт. Ю. И. Афанасьев, Н. А. Юрина, Е. Ф. Котовский и др. - 6-е изд., перераб. и доп. -
2012. - 800 с. В частности, я опираюсь на приводимую в ней таблицу 21.1. «Краткий календарь
внутриутробного развития человека (с дополнениями по Р. К. Данилову, Т. Г. Боровой, 2003)». Эти данные
я соотношу с этапами «досотворения» человека, как они представлены в «Прорицании вёльвы».
Дыхание: дыхательная система оказывается сформированной к 27-ой неделе: «лёгкие готовы к
газообмену».
Нервная деятельность: также на 27-ой неделе растут большие полушария мозга, прикрывая остальные
его участки. Увеличивается количество извилин коры головного мозга. Но ещё ранее, на 20-24 неделях
плод уже способен воспринимать слуховые и зрительные раздражители, а вкусовые рецепторы обладают
чувствительностью, то есть его нервная система оказывается вполне сформированной.
Волосы: на 16-18 неделях появляются временные волосы на голове – лануго, рост которых начался ещё
раньше – на 11-12 неделях. Также пушковые волосы покрывают весь плод.
Облик: к 20-24 неделям плод уже напоминает полноценного человека, он хорошо сложен,
пропорционален.
Итак, все признаки, делающие человека человеком согласно «Прорицанию вёльвы», плод получает
примерно к 27-ой неделе своего пренатального развития, то есть примерно к концу 6-го месяца
беременности матери. С этого момента, на мой взгляд, можно вести речь уже не о плоде, но о
полноценном человеческом существе, которое наделено душой.
3. Возникновение человеческой души в контексте эддических текстов, связь с богом Хэниром.
Человеческая душа. Откуда она приходит? Возникает ли она в момент зачатия, входит ли в
развивающийся плод на каком-то определённом этапе или же обретается с первым вздохом? Разные
религиозные течения дают разные ответы на эти вопросы.
Христианство, ссылаясь на тексты Библии, утверждает, что новая душа, то есть новая человеческая
личность возникает сразу же в момент зачатия.
Иудаизм неоднозначен в данном вопросе. Согласно одной версии, душа возникает также в момент
зачатия. Согласно другой – на 40 день после него.
В исламе, согласно «Корану», душа входит в плод после 120 дней с момента зачатия. Впрочем, и там есть
альтернативная точка зрения о 40 днях.
Но это авраамические религии. Из религий политеистических можно выделить индуизм, в котором есть
множество точек зрения на данную проблему. Так, ряд теологов считает, что душа и личность человека
формируются с 3 по 5 месяцы внутриутробного развития. В то время как «Garbha Upanishad» говорит о её
вхождении в плод на 7-м месяце.
Также интересны взгляды Аристотеля, который считал, что плод мужского пола получает душу на 40 день,
а женского – на 90 после зачатия.
Опираясь на материал предыдущего раздела, можно предположить, что душа появляется в человеческом
плоде тогда, когда он сам становится человеком в том смысле, в котором об этом говорит «Эдда». То
есть, к 27-ой неделе внутриутробного развития.
Но что мы знаем о душе, вообще, из источников германо-скандинавского язычества?
В сущности, наиболее близким соответствием слову «душа» в древнеисл. будет, наверное, слово óðr –
«дух, разум, сознание, ощущение». Именно оно встречается нам в «Прорицании вёльвы», когда речь
идёт о «досотворении» первых людей: óð gaf Hœnir – «дух/разум дал Хэнир». Есть ещё слово hugr, но оно
означает, скорее, исключительно «разум», причём, с оттенком «думать, размышлять». К тому же, слово
hugr имеет значения «нрав», «настроение», «желание», то есть выражает некое более комплексное
понятие.
Есть слово sála, но оно является заимствованием, практически не встречается в источниках, а потому его
не стоит принимать во внимание.
Итак, душу/дух дал человеку Хэнир. Стоит более подробно рассмотреть образ этого загадочного бога,
чтобы разобраться в поставленном вопросе.
Начать стоит с кеннингов. Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде» пишет:
«Какие есть кеннинги Хэнира? Его зовут «сотрапезником, попутчиком и собеседником Одина»,
«проворным асом», «длинною ногой» и «блистающим конунгом».
Здесь особенно интересны два последних – «langa fót ok aurkonung» - «длинная нога» и...
Нет, перевод, увы, здесь дан неверный. В слове aurkonung, мы сталкиваемся со словом aurr – «глина,
грязь, жижа». Та самая, которая содержится в воде Источника Урд (судьбы), и которой омывается
Иггдрасиль.
И здесь для дальнейшего понимания кеннингов надо перейти к вопросу этимологии имени Хэнира.
Есть два варианта этимологии. Один возводит имя Hönir/Hœnir к древнеисл. hœna – «курица». То есть,
Хэнир – «куриный».
Другая же - к гипотетическому протосканд. *huhnijaz – «светлый», которое происходит от того же
праиндоевропейского корня, что и греческое kyknos - лебедь. Отсюда выстраивается гипотеза об ином
значении имени Хэнира – «лебединый». В пользу этого говорит фарерская баллада «Lokka tattúr», где
Хэнир помогает крестьянину спрятать от великана сына в стае лебедей. Два лебедя также, согласно
Снорри, плавают в водах источника Урд.
Но протоидоевропейский корень, породивший слово *huhnijaz, также дал начало и латинскому ciconia –
«аист». А аист, в отличие от лебедя, как раз длинноногая птица, что совпадает с кеннингом «langa fót» -
«длинная нога».
Получается, что на уровне символов мы можем соотнести Хёнира с аистом. И не просто аистом, а,
вероятно, с чёрным аистом (Ciconia nigra), который в Швеции носит название odensvala или odinsvala –
«ласточка Одина». Впрочем, не исключено также то, что это название может быть искажением ещё
одного кеннинга Хэнира – «mála Óðins» или «Óðins mála» - «собеседница Одина» (или наоборот – кеннинг
является искажением). Да, как ни странно, но слово mála – женского рода, и, тем не менее, оно
применено к Хэниру.
Итак, мы можем соотнести Хэнира с аистом. Но если мы присовокупим к этому тот факт, что Хэнир дал
первым людям душу/дух, то сразу же на ум придёт европейское поверье о том, что аист приносит
новорождённых детей. Причём в немецком фольклоре также говорится, что этих детей аисты находят в
пещерах и болотах. Болото, как место, связывающее две сферы – землю и воду – также можно соотнести
с водами Источника Урд (судьбы), которые содержат «белую грязь/глину/жижу» - aurr, что вновь
отсылает нас к кеннингу aurkonung – «конунг грязи/жижи/глины».
Конечно же, считать, будто в древности европейцы искренне верили в то, что новорождённых детей
приносит аист – глупо. Скорее всего, поверье говорит о метафизическом аспекте появления ребёнка: аист
(или уже можно сказать «Хэнир в образе аиста») приносит новую душу, которая должна войти в
человеческий плод
Но где он её берёт?
Здесь нам на помощь могут прийти «Речи Многомудрого», где между Свипдагом, пытающимся попасть к
Менглёд, и сторожем Фьёльсвидом (в котором угадывается Один) происходит такой диалог по поводу
некоего древа, которое видит Свипдаг (перевод авт.):
Segðu mér þat, Fjölsviðr,
er ek þik fregna mun
ok ek vilja vita:
Hvat af móði verðr
þess ins mæra viðar,
er hann flær ei eld né járn?
Скажи мне то, Фьёльсвид,
о чём я тебя спрошу,
и желаю знать:
что от силы будет
той, этого великого дерева
что всегда избежит огня и железа?
Ответ Фьёльсвида таков:
Út af hans aldni
skal (á eld) bera
fyr kelisjúkar konur;
utar hverfa
þess þær innar skýli;
sá er hann með mönnum mjötuður.
Вовне его плод
дóлжно (на огонь) нести
для беременных женщин.
Внешним обернётся
то, что внутренним было,
так он средь людей - измеритель.
Этот отрывок - «на огонь»- я не нашёл ни в одном из манускриптов. Видимо, это есть в манускрипте Rask
21a, но, к сожалению, к нему нет онлайн-доступа.
Слово kelisjúkar я перевёл как «беременные» несколько условно. Его первая часть родственна глаголу kilja
– «заботиться, ухаживать», а слово sjúkar – «болящие». Наиболее точный перевод – «болящие заботой
женщины», то есть, судя по всему, речь о гипертрофированном материнском инстинкте.
Также, на то, что описывается нечто, связанное с рождением, указывают последние три строки, из
которых можно заключить, что в момент рождения («внешним обернётся то, что внутренним было»)
отмеривается и продолжительность жизни человека («так он средь людей – измеритель»). Здесь
необходимо пояснить, что слово mjötuður было бы вернее перевести как «то, что отмеряет предел чеголибо». Это также один из кеннингов меча, в том смысле, что меч полагает предел человеческой жизни,
когда им убивают человека. И этим же словом дважды в «Прорицании вёльвы» назван Иггдрасиль.
Следовательно, речь идёт о плоде Иггдрасиля, который должен быть отнесён куда-то «вовне» к
беременным женщинам, благодаря чему «внешним обернётся то, что внутренним было», то есть на свет
появится новая жизнь.
Можно, конечно, выдвинуть и иную гипотезу. Гипотезу о том, что плод Иггдрасиля является абортивным
средством. Но это противоречит самой концепции мирового древа, как объекта, который является
священным и находится в святилище богов. Иггдрасиль постоянно орошают священной водой Источника
Урд (судьбы) норны – женские божества, напрямую связанные с судьбой, а, следовательно – с
рождением. Учитывая это, а также то, что листвой Иггдрасиля питаются различные животные (олени, коза
Хейдрун), и то, что нисходящей с него росой будут питаться выжившие после Рагнарёка люди, Иггдрасиль
оказывается олицетворением «древа жизни».
Не лишним также вспомнить и то, что в этом же произведении тема исцеления от женских болезней
упоминается ещё раз, в отрывке о горе, на которой находится чертог Менглёд (перевод авт.):
...heil verður hver,
þótt hafi árs sótt,
ef það klífur, kona.
...здоровой станет всякая,
даже имеющая затяжную болезнь,
если туда взберётся, женщина.
Поясню, что фраза árs sótt означает буквально – «болезнь лет», то есть «затяжная, многолетняя,
хроническая». Но слово ár также означает «процветание, плодородность, урожайность», а потому речь
может идти о болезнях, связанных с нарушением функций деторождения.
Итак, можно предположить, что человеческая душа - это плод Иггдрасиля, который Хэнир относит к
беременной женщине.
Не совсем понятно, почему плод должен быть отнесён «на огонь». Впрочем, германский фольклор
содержит поверье о том, что аисты сбрасывают детей в дома через дымоходы. В скандинавских домах
эпохи викингов, конечно же, дымоходов не было. Были отверстия в крыше - дымники, которые
находились над очагом, и, вероятно, могли играть свою роль в культовой практике.
4. Символизм репродуктивного цикла человека в образах Иггдрассиля и Источника Урд.
В этой части работы я буду опираться на концепцию тождества микрокосма и макрокосма, которая очень
хорошо согласуется с германо-скандинавской мифологией через миф об убийстве Имира. Мироздание
оказывается сотворённым из человекоподобного существа, а, следовательно, и человек несёт в себе
отпечаток всего мироздания. Одно подобно другому. Внутри нас есть и Гулльвейг, олицетворяющая
неукротимую жажду богатства, и старуха Элли (букв. – «старость»), с которой боролся Тор. Человек, его
сознание, его тело – всё подобно мирозданию, в котором пребывает и он сам, и боги, и великаны.
Применяя вышеупомянутую концепцию в рамках германо-скандинавской мифологии, можно, например,
рассматривать Иггдрассиль как позвоночный столб, поддерживающий человека. Или головной мозг как
своеобразный «Асгард», откуда контролируется всё «мироздание» человеческого тела. Но я коснусь
символизма несколько иного порядка, поскольку одни и те же мифологические объекты внутри
микрокосма могут быть представлены различно и во множестве.
Я уже сказал о том, что Иггдрасиль может олицетворять позвоночный столб. Но с тем же успехом он
может выступать олицетворением пениса. Символизм усугубляется связью с не вполне понятной
субстанцией, которая названа hvítr aurr, и которой норны омывают его корни. Сама собой напрашивается
мысль о связи с семенной жидкостью – спермой. Да, безусловно, можно представить её и как питающее
материнское молоко (о связи мирового древа и молока можно рассказать отдельно, но не здесь и не
сейчас), но не только. Сперма, в отличие от молока, выступает изначально той субстанцией, которая
создаёт новую жизнь буквально, а не опосредовано. Молоко же лишь взращивает уже созданное.
Но если символически представить hvítr aurr как сперму, тогда что такое Источник Урд (судьбы)?
Первый ответ, который приходит в голову, в опоре на символизм источника/колодца – это матка. Но, на
мой взгляд, здесь всё куда сложнее.
Норны - существа женского пола – берут из источника Урд (судьбы) влагу, вместе с некой hvítr aurr (белой
жижей/глиной/грязью), и омывают ей корни Иггдрасиля, отчего тот, питаемый животворящей
субстанцией, даёт плоды, которые являются душами людей. Плоды, которые Хэнир приносит к
рождающим женщинам.
Такова мифологическая картина.
А вот картина реальная: женщина пробуждает в мужчине сексуальное влечение, происходит соитие, и
сперма начинает свой путь из семенников мужчины по мочеиспускательному каналу, чтобы
оплодотворить (читай: создать плод) яйцеклетку.
Тут уже можно было бы сказать: Источник Урд – это семенники, Иггдрасиль – пенис, сперма – та самая
hvítr aurr... И действительно: генетический материал, содержащийся в сперматозоидах, можно уподобить
содержимому Источника Урд (судьбы) или Источнику Мимира – он содержит всё о предках человека, о
его роде. Вся «память прошлого», весь генетический груз, пронесённый сквозь века родом человека,
сосредоточен всего в одном сперматозоиде. И, безусловно, весь этот груз повлияет на «судьбу» человека:
он предопределит какие-то элементы его облика, доминантные черты, а также и определённые
психологически склонности, наличия которых невозможно избежать.
Но у всякого явления есть иная сторона.
Из мужского сперматозоида никакой плод сам по себе не разовьётся. Необходима женская половая
клетка, в сочетании с которой появится новая жизнь. Новый плод, который будет развиваться в матке
женщины.
Но и яйцеклетки не образуются в матке сразу, а созревают в яичниках, подобно сперматозоидам,
созревающим в семенниках. А на уровне символическом это означает то, что яичники женщины - это
тоже «Источник Урд (судьбы)», в котором сосредоточена её «память прошлого». Матка же, на уровне
сравнения микрокосма с макрокосмом, оказывается совершенно иным объектом. Матка, к стенке
которой прикрепится оплодотворённая яйцеклетка – это тоже «Иггдрасиль». Только «вывернутый
наизнанку». Но именно в матке (читай: на стволе Иггдрасиля) будет созревать плод, новая жизнь.
И совсем иначе в контексте сказанного видится теперь миф о самопожертвовании Одина. Он приносит
себя в жертву и умирает, чтобы «воскреснуть». Один становится, как будто, «плодом Иггдрасиля»: он
«повисает» на «древе» на «9 дней и ночей», точно так же, как прикрепляется к стенке матки
оплодотворённая яйцеклетка на 9 месяцев. Прикрепляется посредством плаценты, которая и сама
напоминает разросшееся корневище дерева. Таким образом, мифологема самопожертвования Одина
оказывается ещё и мифологемой рождения или перерождения.
Здесь уместно вспомнить о взаимосвязи плаценты, деревьев и фюльгьи (духа-хранителя человека),
отражённой в обрядах германцев, скандинавов и иных европейцев. В частности, об обычае зарывать под
деревом плаценту, и о том, что в древнеисл. языке слово fylgja как раз и имеет значение «плацента,
послед», помимо значения «дух-хранитель». Согласно "Íslenskar þjóðsögur og sagnir II" (Sigfús Sigfússon)
плаценту прятали под порогом дома с той целью, чтобы дух-спутник смог обрести свою форму и
сопутствовать новорождённому. Тем не менее, бытовал также и иной взгляд: якобы, фюльгья приобретёт
форму того существа, которое съест выброшенную плаценту или перешагнёт через неё.
Подведу итог. Бином «Иггдрасиль - Источник Урд (судьбы)» на физиологическом плане присутствует и в
мужчине, и в женщине. Иггдрасиль и Источник Урд – это олицетворение принципа вечной
самовоспроизводящейся жизни.
Если принять всё вышесказанное за основу, то станет понятно, откуда происходит поклонение
фаллическим символам и символам женского начала. Станет понятно, через что связываются воедино
жизнь, судьба, рождение, смерть (как акт нового творения) и возрождение.
5. Дополнительные вопросы (аборты и отказ от новорождённого, контрацепция, ЭКО и
суррогатное материнство).
1.Аборт, контрацепция и отказ от новорождённого.
В свете сказанного в части второй данной статьи о возникновении и развитии человеческого плода,
можно сказать о том, что абортирование нежеланного плода вполне допустимо до 27-ой недели
беременности. Напомню, что согласно законодательству РФ, аборт допускается лишь до срока в 12
недель, на сроке с 12 по 22 недели – только в том случае, если беременность наступила в результате
изнасилования. Аборты по медицинским показателям разрешены на любом сроке.
Но, помимо теологических рассуждений и данных современной науки, не лишним будет посмотреть на
то, как решались подобные вопросы в языческой Скандинавии. И здесь нас интересует, прежде всего, не
методы и способы, которыми производился аборт, а моральная и этическая стороны вопроса. В
частности, это касается так называемой практики «вынесения младенцев» (древнеисл. barnsútkast или
barnsútburðr), при которой новорождённого, но нежеланного ребёнка относили на пустошь или в лес, где
оставляли умирать.
Пересмотрев материалы исландских саг, я обнаружил лишь один фрагмент, который освещает моральноэтические стороны этого процесса. «Сага о Хёрде и островитянах» (Harðar saga ok Hólmverja), действие
которой происходит до принятия христианства в Исландии, повествует:
«Hann tók meyna og nennti eigi að láta drepa hana því að það var morð kallað að drepa börn frá því er þau voru
vatni ausin».
«Он взял девочку, но не посмел лишить её жизни, потому что умерщвлять ребёнка, уже окроплённого
водой, считалось тогда убийством».
Из этого короткого фрагмента можно вычленить следующее: обряд окропления водой (ausa vatni), во
время которого отец давал новорождённому имя, являлся ключевой точкой, после которой
новорождённый признавался полноценной личностью. Ни зачатие, ни процессы созревания плода, ни
сам акт рождения не давали новорождённому это право.
Данный взгляд весьма трудно увязать с тем, что было сказано о вероятном вселении души в плод в части
второй статьи. Но в этом и нет необходимости, поскольку практика наречения имени была, по всей
видимости, не столько религиозным, сколько социальным актом. В ходе обряда окропления водой отец
признавал ребёнка своим, вводил новорождённого в круг родичей. Личностью младенец становился не в
философском, не в религиозном, а в социальном смысле. В отношении него начинали действовать
законодательные нормы, а потому в вышеприведённом отрывке и идёт речь об убийстве.
Как происходил сам обряд? Согласно материалам, систематизированным в работе «Women in old norse
society» (авт. Jenny Jochens), он проводился после рождения ребёнка, и до того, как он передавался
матери для первого кормления грудью. Новорождённого приносили отцу и клали на пол (полы в домах
устилали соломой). Отец осматривал младенца, проверял его целостность, отсутствие внешних пороков,
оценивал облик и комплекцию, а затем либо признавал своим, либо нет. В первом случае отец поднимал
новорождённого, клал его себе на колени, окроплял (возможно, умывал) водой и давал имя. Во втором
случае ребёнка, как было сказано ранее, относили на пустошь или в лес.
Открытым остаётся вопрос о том, была ли в обряде окропления водой какая-то религиозная
составляющая. Вероятнее всего, была, поскольку иначе объяснить наличие в обряде воды не получается.
Если исключить окропление из данного обряда, то его смысл не пострадает: введение новорождённого в
круг родичей посредством имянаречения всё равно будет выполнено. Следовательно, окропление водой
преследовало именно религиозную цель, но какую – точно сказать нельзя.
В целом, подводя итог, можно сказать, что для представителя германо-скандинавского политеизма аборт,
совершённый до срока в 27 недель (в РФ – только до 12 недель, согласно законодательству), а равно
отказ от новорождённого (с последующей передачей в специализированное государственное
учреждение) совершенно допустимы. Эти действия не являются преступлением против «божественной
воли», «грехом» или «нарушением божественного плана». Исходя из этого, можно говорить и о полной
допустимости контрацепции.
2.Экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) и суррогатное материнство.
Рассмотреть эти два вопроса в контексте германо-скандинавского политеизма значительно сложнее, чем
предыдущие. Если говорить об ЭКО, то наиболее близок к данному методу эпизод из «Саги о
Вёльсунгах», описывающий обстоятельства рождения Вёльсунга:
«Взял Рерир большую добычу и жену такую, чтоб была ему под стать. И вот живут они вместе
долгое время, и нет у них ни детей ни наследников. Это показалось им за беду, и просят они богов с
великим рвением, чтобы родилось у них дитя.
И вот говорят, что Фригг услыхала их мольбу и Один тоже, о чем они просили; он недолго думает и
зовет свою валькирию, дочку Хримнира-ётуна, и дает в руки ей яблоко и велит отнести к конунгу. Она
взяла яблоко то, надела на себя воронье платье и полетела, пока не прибыла туда, где конунг тот
сидел на кургане. Она уронила яблоко конунгу на колени. Он схватил то яблоко и догадался, к чему оно.
Идет он тогда домой к своей дружине, и вошел к королеве и поел от того яблока.
Надо теперь сказать, что королева вскоре затяжелела, и много времени проходит, а она не может
разродиться.
Тут пришла пора Рериру выступить в поход, по обычаю конунгов, чтобы защитить свою землю. В
этом походе случилось так, что Рерир заболел, а затем умер и собрался в путь к Одину, и многим это
казалось желанным в те времена.
А с болезнью королевы происходит все то же; ребенок у нее не рождается, и вот уже шесть зим, как
длится этот недуг. И вот она решает, что больше ей незачем жить. И приказала она, чтобы
вырезали у нее ребенка, и было сделано так, как она приказала. То был мужской приплод, и мальчик
тот был велик ростом, когда родился, как и следовало ждать».
Этот отрывок представляет ценность тем, что, во-первых, освещает морально-этическую сторону
интересующего нас вопроса, и позволяет утверждать, что любые «нетрадиционные» методы,
способствующие продолжению рода, для германо-скандинавского политеиста вполне допустимы. Вовторых, мы снова видим наглядную связь между плодами дерева и рождением ребёнка.
В отношении суррогатного материнства есть также лишь один более-менее близкий мифологический
пример: девять матерей бога Хеймдаля. К сожалению, никаких подробностей об этом у нас нет, но
можно предполагать, что каждая из матерей могла вынашивать Хеймдалля по одному месяцу. Таким
образом, суррогатное материнство также оказывается вполне допустимым методом продолжения рода.
6. Дополнительные материалы.
Концепция, связывающая появление новых человеческих душ с образом мирового древа (и людей с
деревьями), прослеживается и по иным материалам германо-скандинавского язычества.
Во-первых, это barnstokkr – «древо детей», которое стоит посреди зала конунга Вёльсунга в «Саге о
Вёльсунгах». Дерево описывается словом apaldr – «яблоня», и, вероятно, символически связано с тем
самым яблоком, благодаря которому на свет появился Вёльсунг.
Во-вторых, известное в нем. фольклоре Kleinkinderbaum - букв. «дерево маленьких детей», под которым,
якобы, их и находят.
В-третьих, зафиксированные фольклорные обряды около т. н. vårdträd (шв.) или tuntre (норв.) –
«защитного дерева», которое высаживалось около усадьбы. Обряды, по всей видимости, проводили
преимущественно женщины, в частности - лили на корни дерева молоко, зарывали под ним плаценту.
Данные действия напрямую указывают на связь дерева с культом жизни, материнства, деторождения. В
частности, из работы «Bland vättar och vårdträd» (авт. Lena Sandberg), посвящённой духам и «защитным
деревьям», мы узнаём следующее:
«Oftast bestod gåvorna av mjölk eller öl som man hällde över trädets rötter».
Примерный перевод таков: «Часто упоминаются подношения молока или пива, что выливали на корни
дерева». Дополнительно в той же работе сказано, что это могли делать каждый вечер четверга, и что
подобное делала женщина, желающая легко разрешиться от бремени.
Но данная концепция присуща не только германо-скандинавскому язычеству. В представлениях
сибирских народов, души ещё не рождённых детей являются либо плодами, либо птицами в кроне
мирового древа.
Материал из сети Интернет:
«Первоначально у каждого рода было своё родовое Дерево-Вселенная, на ветвях которого
располагались нерождённые души рода в виде птичек, а в корнях - селение умерших сородичей. В
камланиях с целью наделения бездетной женщины душой ребёнка, шаман отправлялся в верхний мир и
похищал эту душу с ветвей родового дерева, а для того, чтобы вызволить душу заболевшего
человека у похитившего её злого духа, или сопроводить душу умершего в стойбище покойников, он
проникал в нижний мир под корни дерева.
Впоследствии большинство представлений об этих родовых деревьях слились в образ одного
общенародного вселенского дерева либо определённой породы, либо специально не
идентифицируемого, однако связь дерева определённой породы с происхождением того или иного рода
продолжала сохраняться вплоть до XX в. Так, хакасы считали, что каждый род имеет родовую душу,
которая находится в дереве определённой породы: лиственнице, берёзе, сосне и др. До недавнего
времени каждый хакасский род даже гробы для своих покойников изготовлял из древесины
определённой породы деревьев. Но общим для всех хакасов деревом считалась лиственница. Эвены
считали, что у каждого рода есть своё родовое дерево, и спускавшиеся с него души вселялись только в
женщин своего рода, и т.д. Иногда происхождение целого народа связывалось с определённой породой
дерева. Например, по представлениям нивхов они произошли от лиственницы, ороки - от березы, а
айны - от ели».
Каббалисты утверждают, что новые души являются плодами райского «древа жизни», падающими с него
в некую «сокровищницу душ», откуда их достаёт архангел Гавриил, а относит к будущей матери – Лайла
(ангел женского пола).